Изоляционизм против интервенционизма

Само собой разумеется, что в конечном счете действия правящего класса США были предопределены его общественными нуждами и потребностями на разных этапах развития страны: раннекапиталистической экспансии, гражданской войны и реконструкции, перехода к империализму на рубеже XIX и XX вв., в эпоху борьбы и соревнования двух мировых систем. Но выгодность географического положения Соединенных Штатов, наличие огромных внутренних пространств и ресурсов, их удаленность от районов крупных конфликтов и вообще большая степень их независимости от внешнего мира — все это создавало широкие возможности для внешнеполитического маневра, для выбора оптимальных моментов и сроков активизации внешней экспансии или ее ограничения.

Вместе с тем нельзя согласиться с утверждениями ряда американских историков о том, что конфликт «изоляционизм против интервенционизма» — явление сугубо американское. И другие страны, и народы в разное время своей истории также переживали периоды внешней экспансии и изоляционистских настроений в зависимости от обстоятельств их развития. Почти в каждой из крупных стран мира на протяжении истории имело место противоборство между группировками правящих кругов, выступавших и пользу разрешения своих проблем за счет внешней экспансии, и группировками, считавшими, что решать проблемы следует за счет сосредоточения на внутренних делах.

Однако, безусловно, для Соединенных Штатов Америки в силу специфики их положения, океанской «отгороженности» от главных мировых «центров силы» выбор между изоляционизмом и интервенционизмом зависел не столько от объективных обстоятельств, сколько от субъективных устремлений их правящих кругов. Они могли позволить себе, пользуясь своим изолированным от Европы положением, проводить политику «невовлечения в блоки» («попеп-tanglement» — «неввязывания») и в критический момент «бросать свой вес на чашу весов» в пользу одной из противоборствующих европейских коалиций, с тем чтобы обеспечить исход, более соответствующий интересам США. Именно поэтому очень многие американские историки склонны считать основной концепцией американской внешнеполитической философии изоляционизм, а интервенционизм рассматривать в качестве некоей аберрации типического американского внешнеполитического поведения, характерного вплоть до второй мировой войны. После же этой войны, когда США поставили перед собой цель создания «Пакс Американа», призывы к более изоляционистской политике, порой выдвигаемые отдельными политическими деятелями и учеными, представляются большинству специалистов, да и большинству самого правящего класса, аномалией.

И если и впрямь рассматривать колебания между изоляционизмом и интервенционизмом в США как проявления в первую очередь субъективной воли правящей элиты, то нельзя не признать справедливой точку зрения А. Лейка — редактора коллективной монографин «Наследие Вьетнама», который считает изоляционизм и интервенционизм двумя крайними выражениями американского национализма. Последний, по существу, и определяет традиционные «ценности» американской внешней политики. К ним относятся концепции «предустановленной судьбы» (или «явного предначертания»), «просвещенного эгоизма» и «справедливой войны», очерчивающие в общем плане цели и характер внешней политики страны, стиль внешнеполитического мышления американского правящего класса, его подход к международным соглашениям, к поведению на международной арене.